Тут отсутствовал письменный свод уголовного права.
Одна из самых впечатляющих сцен фильма «Тарас Бульба», вышедшего в 2009 году – погребение заживо запорожскими казаками своего товарища, совершившего преступление. Режиссёр Владимир Бортко почти с документальной точностью показал реальный обряд казни, бытовавший в Запорожской Сечи.
Наказание для убийц
Ритуал казни, применявшийся запорожскими казаками, описан в повести Николая Гоголя «Тарас Бульба». Согласно сюжету, на Андрия, младшего сына Тараса Бульбы, среди прочих казачьих обычаев Запорожской Сечи производит огромное впечатление «страшная казнь, определённая за смертоубийство»:
«Тут же, при нём, вырыли яму, опустили туда живого убийцу и сверх него поставили гроб, заключавший тело им убиенного, и потом обоих засыпали землёю, – писал Гоголь. – Долго потом всё чудился ему страшный обряд казни и всё представлялся этот заживо засыпанный человек вместе с ужасным гробом».
Такая казнь, по словам историков, была обычным наказанием за убийство казаком другого казака. В Запорожской Сечи отсутствовал письменный свод уголовного права, но казаки ретиво придерживались «стародавних обычаев». Приговор преступнику мог вынести весь кош, войсковые старшины, войсковой судья. Главным судьёй в Сечи являлся кошевой атаман, который утверждал приговоры.
По-видимому, захоронение человека под гробом символизировало тяжесть совершённого злодеяния. Вес гроба, поставленного поверх тела, усиливал мучения жертвы – закопанный в землю преступник задыхался намного быстрее.
У Николая Марковина в «Очерке истории Запорожского казачества» описан и другой вариант казни – когда убийцу клали в один гроб с убитым. В этом случае преступник умирал дольше, испытывая ужас от постоянного соприкосновения с холодным разлагающимся телом покойника. Страх перед этой изуверской казнью усиливал казачий фольклор.
«У запорожцев было поверье, что под землёю безвинно погибший – мертвец будет грызть и давить мертвеца – своего убийцу», – отмечается в книге дореволюционного историка Кузьмина «Запорожская Сечь».
По сведениям Марковина, освобождался от такой казни только особенно уважаемый казак – он мог отделаться одним только штрафом.
Жестокость казачьих казней объясняют тем, что Запорожская Сечь представляла собой сугубо мужское общество, ориентированное на войну. По своему происхождению обычай запорожской казни, возможно, восходит к древним языческим жертвоприношениям. Известно, что в древнем Риме девственниц-весталок хоронили заживо, если они не сохраняли девства. Даже в более поздние времена представители народа бари в Судане заживо закапывали лучших девушек племени в жертву богине Земли. А племя динка в том же регионе до конца XIX века хоронило живыми почитаемых народом вождей.
Не исключено, что на традицию казаков повлияло воспоминание об историческом событии – мести княгини Ольги древлянам за убийство её мужа Игоря. В 945 году киевская княгиня приказала заживо закопать в яме 20 «лучших мужей», посланных к ней древлянами.
История казней в Запорожской Сечи
С течением времени обычай погребения заживо у запорожцев отошёл в прошлое. Исчезли и другие жестокие виды смертной казни, известные по историческим хроникам. В раннюю эпоху Запорожской Сечи казаки, например, сажали преступников на острый кол – это называлось «столбовой смертью». Данный вид казни, как полагал историк Дмитрий Яворницкий, запорожцы заимствовали у поляков. От них же вошёл в употребление железный гак (крюк). Тело казнённого казаки подцепляли под рёбра, и оно оставалось висеть даже после смерти, до полного разложения.
В поздний период существования Запорожской Сечи активно применялся такой способ казни, как повешение на виселице (шибанице). Но самым популярным оставался другой вид казни – всенародное избиение преступника киями (дубинками). Например, в 1758 году казака, признавшегося в «содомском грехе», до смерти «посекли» киями. Стоит отметить, что с 1749 года власти Российской империи запретили запорожцам выносить смертные приговоры, но этот запрет кошевыми атаманами игнорировался.
Нравы запорожцев постепенно гуманизировались. Избежать смерти убийца мог уже не только за храбрость и известность, но и по другим причинам. Историк Аполлон Скальковский, описывая уголовные процессы Новой Сечи в XVIII веке, цитирует дело казака Ивана Пастриды из Платнировского куреня. В 1767 году, будучи пьян, Пастрида до смерти избил служителя зимовника (постоялого двора в степи). Как указано в деле, провинившийся казак был жестоко избит киями, после чего его отпустили «на покаяние». В другой раз кош аналогичным образом наказал убийцу женщины. От смертной казни казака-преступника спасло наличие у него жены и малолетних детей.